Хагрид уже не молод (март 2003)
переводчик: Йонака
Сейчас Робби Колтрейн может ходить по магазинам только ночью, потому что в любое другое время вокруг него сразу собирается толпа людей – такова цена славы. «Меня так легко узнать», - вздыхает он, - «люди меня замечают за сотню ярдов. Как-то я был в компании нескольких очень известных личностей, а люди на улице все равно говорили: «Это Робби Колтрейн», совершенно игнорируя моих спутников, а они более знамениты, чем я».
«Теперь я не могу делать многого из того, что делал раньше. Не могу просто ходить по улицам, как другие люди. Мне все время приходится организовывать свою жизнь. Например, если я собираюсь сходить с детьми в бассейн, то мне приходится звонить и узнавать самое спокойное время, поскольку некоторые родители, черт их побери, говорят своим детям: «Знаешь, кто этот мужчина?» Порой приходится быть вежливым, когда на самом деле хочется сказать: «Отвалите, я хочу спокойно посидеть и выпить»».
Колтрейну трудно остаться незамеченным. Не смотря на то, что он отстаивает свое право «время от времени вести себя как захочется», он понимает, что стоит ему, скажем, зайти в какой-нибудь паб в Глазго, как это немедленно окажется в газетах.
В Лондоне дела обстоят не лучше. «Популярность - это не кран, который можно закрыть», - продолжает он, - «выбора здесь просто не остается. Конечно, это не перевешивает положительные стороны, но все равно здорово действует мне на нервы. Люди считают, что мы можем что-то решать в своих жизнях, но это большое заблуждение».
Непосвященному человеку может показаться, что Колтрейн все прекрасно сам за себя решает. Прежде он занимался политикой и однажды даже получил прозвище «Красный Робби» за свои социалистические замашки (если конечно, считать таковыми отказ поклониться принцессе Анне на королевском гала-представлении). Хотя его общество и может быть пугающим, с годами он стал мягче во всех отношениях. Сейчас он ведет тихую семейную жизнь в Шотландии, на берегу озера Лох-Ломонд, старается немного сбросить вес и говорит, что больше всего любит возиться со своей коллекцией классических машин.
Его жизнь совершенно не похожа на жизнь его нового героя, Джона Леннокса. Фильм называется «The Plan Man» (Колтрейн является также исполнительным продюсером картины), действие происходит в Глазго. В этом двухсерийном триллере Колтрейн играет человека, разочарованного в своей работе и переживающего кризис среднего возраста. Он ведет тайную двойную жизнь, в свободное время разрабатывая планы преступлений для местной банды грабителей банков, во что его вовлек один бывший полицейский.
«Я не занимался ничем серьезным в Шотландии со времени съемок «Тутти-фрутти», так что это для меня – большое удовольствие», - радостно говорит он. «Нам долго пришлось убеждать всех, что съемки в Глазго перед рождеством – хорошая идея. Нам говорили, что хорошего освещения у нас будет только 10 минут в день, однако все получилось просто отлично. Глазго – очень красивое место для съемок. Здесь есть все необходимое – прекрасный центр города в викторианском стиле, большие пригороды, а сельской местности красивее вы не найдете больше нигде в округе».
Кроме того, он служит отличным фоном для истории о глубоком личном разочаровании. «Джеку – 52, ему кажется, что лучшие годы его уже миновали», - объясняет Колтрейн. «Он говорит себе: «Все яркое и необычное в своей жизни я уже сделал – все, что мне остается – старость и смерть». Люди могут смеяться над этим, но кризис среднего возраста – что-то почти биологическое. С чего бы еще человеку, зарабатывающему приличные деньги, имеющему красавицу жену и дом, заниматься такой глупостью как планирование ограблений?»
Это хороший вопрос, и актер, которому и на самом деле 52, разумеется, думал над этим. «Что хорошего в моей работе», - счастливо говорит он, - «так это то, что нас этот классический кризис не касается. В эти годы Джек Николсон был номинирован на «Оскар» за роль плохого парня. Вы много работ знаете, на которых вас награждают за то, что вы – плохой парень?»
На самом деле, Колтрейн очень спокойно относится к своему возрасту. «Я не думаю о том, что мне 50 с лишним», - признается он. «Я думаю: «Нет, это кому-нибудь другому столько, например, тем мужчинам в серых костюмах, что летят со мной в самолете. Не мне»».
«Я не молод», - признает он. «Мы обсуждали это с одним другом, и он сказал: «Я уже не могу, как когда-то, танцевать всю ночь». «Но ведь тебе и не хочется», - ответил я. Похоже на то, что желание танцевать всю ночь пропадает одновременно с возможностью это делать. Если бы мне захотелось, то я бы потанцевал – вот только не хочется. Но, заметьте, я не совсем еще старик».
Он вздыхает. «Люди говорят о старении словно о грехе, но ведь это неизбежный процесс, столь же неизбежный, как и смерть. То, что у нас превалирует молодежная культура – это упадок, так думают многие из тех, кто не с Запада. Хорошее общество формирует мудрость, а я не сказал бы, что молодость очень мудра».
Если меланхоличный настрой Колтрейна и стал слабее с годами, что во многом благодаря его жене Роне и детям – Спенсеру (10 лет) и Элис (5 лет). «У меня бывают периоды депрессии, как и у всех остальных», - говорит он, - «но вовсе не того маниакально-депрессивного типа, как бывает у многих комиков. На самом деле, если у вас есть семья, то меньше времени остается на то, чтобы думать о себе. Вы не можете позволить себе сидеть и грустить, если нужно кого-то встречать из школы или менять подгузники. Сейчас у меня меньше времени думать о своих печалях, чем раньше».
Настоящее имя актера – Энтони Макмиллан, он изменил его в честь известного
джазмена Джона Колтрейна. Сын врача и пианистки, он обучался в колледже
Гленалмонд, где были узаконены телесные наказания. «Это была школа с очень
строгими порядками», - вспоминает он, - «а я не был очень дисциплинированным».
Поступив в художественную школу Глазго, он вскоре ее бросает и начинает
играть в провинциальном театре, однажды даже появляется на сцене в Нью-Йорке.
Впервые на телевидении он появляется в ‘72 в комедии «Вас обслужили?»
(Are You Being Served?), потом еще в нескольких фильмах, но признание
приходит только в ’87, когда он получает награду Бафта за роль музыканта
Дэнни Маклона в фильме «Тутти-фрутти». В ’93 он играет в фильме «Cracker»,
своей самой яркой работе на телевидении.
Колтрейн получил 3 награды Бафта за роль Фитца в этой драме Джимми Макговерна. Он считает, что его роль получилась столь хорошо потому, что «некоторые люди восхищают других людей», и «когда дело доходит до преступления, людей интересует не только как, но и почему оно было совершено. Людям нравилось, что Фитц может сказать то, чего не скажут другие и подумать о том, о чем другие не подумают. Мы всю жизнь стараемся понравиться другим людям, чтобы расположить их к себе. В конце фильма зрители относятся к Фитцу гораздо теплее, потому что они понимают, что он хотел сделать доброе дело».
Для Колтрейна добрым делом, по крайней мере, в том, что касается работы, стал выход на большой экран, в таких фильмах как «Goldeneye», «И целого мира мало» и «Из ада». Но все эти работы померкли в сравнении с ролью Хагрида в фильмах о Гарри Поттере. Сейчас Колтрейн занят на съемках 3 части и, хоть он и будет оторван от дома на 6 месяцев, время это даром не пропадет. Благодаря этой роли его имя получило вес в Голливуде.
Джоан Роулинг сама выбрала Колтрейна на роль Хагрида и он, не раздумывая, согласился. «Отказаться от такой роли все равно, что сказать, что «Битлз» не играли на гитарах», - смеется он. «Эти фильмы доказывают, что зрители гораздо умнее, чем порой о них думают на телестудиях. Их интересуют вещи, которые не часто встретишь в популярных сериалах. Сколько же можно слышать фразы типа: «Боб, это не твой ребенок!»
К Колтрейну и прежде в Лос-Анджелесе относились не просто как «толстяку из Шотландии», но после громкого успеха «Гарри Поттера» его положение в обществе упрочилось.
«Есть такой момент – если вы не сыграли большую роль в фильме, заработавшем кучу денег, то приходится довольствоваться малым. Я приехал в Лос-Анджелес после выхода первого фильма о Гарри Поттере, собравшего 95 миллионов, и внезапно стал очень популярным. Все это чушь, конечно. Я же не стал вдруг играть лучше. Ну что я могу сказать? Не я правлю Голливудом.
Впрочем, как видно, он этого бы и не хотел - он доволен своим теперешним положением: «Иной раз думаешь: «Что, обязательно начинать съемки в половине шестого утра?» Но ведь есть столько людей, которые начинают работать в то же время, но они занимаются уборкой, так что мне грех жаловаться. Нужно помнить о других людях. Как-то раз ночью я наткнулся в магазине на свою соседку, которая работает акушеркой. Она покупала еду, чтобы перекусить во время ночной смены».
«Нужно помнить, как другие зарабатывают себе на жизнь – годами ходят
в одно и то же место. Так что поверьте, я хорошо живу. Не могу представить
себе более интересного способа оплачивать свои счета».
интервью с другими персонажами