Расшифровка интервью Алана Рикмана на ток-шоу Чарли Роуза

7 июня, 2002

Актер Алан Рикман, «Частные жизни» Ноэля Коварда

перевод: Bestiya

Чарли Роуз (ЧР): С нами Алан Рикман. Он начинал свою карьеру на лондонской сцене. Он приехал в Голливуд, чтобы сыграть «против» Брюса Уиллиса в «Крепком орешке". В этом фильме, а также в последнем - «Гарри Поттер и философский камень» - он переиначил образ «плохого парня». The New Republic однажды написала: «Его злодеи к угрозе всегда примешивают некий комизм". В настоящее время он играет Элиота Чейза в «Частных жизнях» на Бродвее. Недавно этот спектакль завоевал «Тони» (Tony Award ) за «Лучшее возрождение пьесы". Это первая главная роль Рикмана в комедии. Взгляните на сцену из спектакля. [отрывок из «Частных жизней»].
Я рад впервые приветствовать его в этой студии. Добро пожаловать.

Алан Рикман (АР), актер: Очень приятно. Спасибо.

ЧР: Определите место «Частных жизней» в широком спектре романтических комедий.

АР: На репетициях был момент, когда мы пытались найти некий алгоритм, которая помогла бы нам пройти через весь спектакль, потому что пьеса очень непростая. И я сказал: «Это как три пьесы в одной. Первый акт выглядит как комедия времен Реставрации. Второй приближается к Чехову. И третий - уже «Федон» (известный диалог Платона )».
И тот факт, что Ноэль Ковард объединил в своей комедии эти три ритма и три мира, уже ставит пьесу достаточно высоко.

ЧР: Достаточно высоко. Да. А написал он ее, кажется, за три или четыре дня.

АР: Да, я думаю это потрясающе быстро.
ЧР: Очень быстро, не правда ли? И поражает также присутствие всех названных Вами составляющих, то есть от тех времен до Чехова...

АР: Это действительно шедевр. Я имею в виду, что поначалу не был уверен... мы все прошли путь от полного неведения к пониманию. Раньше я видел эту пьесу всего раз. Линдси... я не знаю, видела ли она ее до этого. А Говард Девис, когда ему предложили эту постановку, вернул сценарий со словами: «О, я не хочу ставить Ноэля Коварда». Я, кстати, тоже не был уверен, что когда-либо захочу играть в пьесах Коварда. Но умные продюссеры спросили Говарда: «А Вы хоть читали текст?» И он ответил: «Нет, не читал». «Мы советуем Вам прочесть ее.»

ЧР: И?

АР: Он прочел. И открыл для себя новую пьесу, в которую практически влюбился. И, в некотором отношении, тогда мы все ...понимаете, в определенный момент мы все пришли к этому.

ЧР: Когда он «открыл новую пьесу»...?

АР: Открыл для себя.

ЧР: Для себя. М-да. Т.е. «новая», другими словами, потому что он не читал ее раньше? Или «новая» в контексте всех остальных интерпретаций «Частных жизней»?

АР: И это тоже. Судя по тому, что критики называли постановку «открытием» из-за того, что мы во многом оставили эту пьесу в первозданном виде. Без многочисленных поднятий бокалов и рваной манеры чтения.

ЧР: Да, да.

АР: Она сыграна как есть. А затем вы обнаруживаете, что Ковард - мудрый, сострадательный и депрессивный писатель.

ЧР: И остроумный.

АР: Невероятно остроумный, но вот что интересно - и именно поэтому Говард такой хороший режиссер - чем серьезнее Линдси и я играли на репетициях, тем больше он смеялся. Таким образом, это стало визитной карточкой всей постановки.

ЧР: М-да. Помогите мне понять, почему все-таки эта постановка так отличается от предыдущих, или... в чем состоит «открытие» этой интерпретации.

АР: Ну, я надеюсь, что в этой постановке вы действительно проникнитесь судьбой Аманды. Трудность этой пьесы вот в чем: ее герои абсолютно ничего не делают, поэтому очень трудно посочувствовать их проблемам.

ЧР: Действительно. Так и есть.

АР: Но я надеюсь, мы нашли их слабые места. На этот раз вы, действительно, будете переживать за них.

ЧР: И какое слабое место у Аманды?

АР: Как она сама говорит: она всегда знает, о чем он думает. Таким образом, она всегда на три шага впереди него. И это невероятно печально. Но вместе с тем, забавно, когда один взрослый мужчина играет другого взрослого мужчину, которому, на самом деле, не больше 11-ти лет.

ЧР: Да?

АР: Т.е. получается, что играешь маленького мальчика.

ЧР: И почему же это забавно?

АР: Это раскрепощает.

ЧР: О, да. Вам дается возможность найти ребенка в себе, чтобы сыграть ребенка в нем.

АР: Да. И открыть, что, в действительности, этот ребенок внутри никогда не исчезал, просто сидел и ждал своего часа.

ЧР: Может быть, одна из худших сторон нашего взросления заключается в том, что оно убивает в нас ребенка. Я имею в виду, мечты, надежды. ...Да все. Оптимизм. Я имею в виду, жизнь корежит очень многих.

АР: Я думаю, это правда. И люди...понимаете, находятся под большим давлением, чтобы соответствовать определенному общественному стандарту...

ЧР: Да.

АР: ...независимо от их работы. И я думаю, что один из ключевых моментов в профессии актера заключается в риске потерять эту связь с детством.

ЧР: Для того, чтобы быть великим актером, вам почти всегда необходимо поддерживать связь со всем, что является частью вас, не так ли? Я имею в виду, превосходство гениев заключается в постоянной взаимосвязи всех чувств, эмоций, ощущений...

АР: ...им доступных, да... практически каждой эмоции и многих других вещей, о которых вы даже не подозреваете. И еще изрядной доли наивности.

ЧР: Этому учатся? Или к этому приходят интуитивно?

АР: Я думаю, и то и другое. Этому учатся, и в этом смысле я глубоко уверен в необходимости обучения актеров. И когда вы приходите в школу драматического искусства - если вам повезет учится у великих учителей, как повезло мне - начинается болезненный процесс, в котором вас сначала разложат на составные части, а затем соберут снова. Я сам очень тяжело переживал курс обучения. «Это похоже на колбасную фабрику», - думал я.

ЧР: Да.

АР: «Выставят меня за дверь, как остальные". Но дело в другом. Приобретение навыков, называемое «техникой», в действительности помогает развить ваше воображение и освобождает от плохих привычек, помогает сформировать ваше внутреннее, индивидуальное образное восприятие текста и наладить связь с аудиторией.

ЧР: Мне кажется, это очень увлекательно. Знаю, кто-то скажет, что, мол, обсуждать этот процесс скучно и разбираться в нем тоже скучно. Но не мне. Есть две вещи, которые меня интересуют. Во-первых, я всегда думал, что для всех, кто любит театр, кино, постановки, было бы здорово иметь представление - более четкое, чем мы имеем сейчас, - об актерском ремесле. Что это такое и насколько это сложно. Это позволит нам больше ценить его. Как в большинстве случаев: чем больше мы ценим вещь, тем больше ею наслаждаемся.
С другой стороны, мне интересно, нравится ли Вам бывать в зрительном зале? Что Вы скажете об этом? И бывая там, ощущаете ли Вы себя в «актерской шкуре», что касается той же техники. Или для Вас лучше просто смотреть на происходящее со стороны?

АР: Для меня, как для актера, очень сложно ходить в театр и, тем более, смотреть со стороны...

ЧР: Да...

АР: ...в качестве зрителя, потому что я знаю, что происходит, или чаще, не происходит на самом деле.

ЧР: В отличие от остальных непосвященных.

АР: Да. В основном, я заинтересован в непосредственности реакции и ее передаче. Знаете, я думаю, актеры являются - и должны являться - слугами автора. Понимаете? Мы - это как бы канал, и наша работа заключается в том, чтобы быть наиболее эффективным каналом между произведением и аудиторией, т.е. чтобы присутствовал так называемый эффект «сопереживания". Вот для чего нужны актеры. Существует аудитория, в центре - актеры, рассказывается некая история. Вот в ней-то все и дело. Поэтому получаешь огромное удовольствие от постановки «Частных жизней», когда видишь, что аудитория приходит на спектакль со словами: «Да, вот мы и на Бродвее», и их смех - сначала еле слышный - это своего рода признание тонкого ума Ноэля Ковардса. Но в течении вечера он становится все более природным, животным. Ты слышишь смех, который выходит...

ЧР: ...спонтанно?

АР: Да, смех над мужским и женским. И ты чувствуешь, что это смех, с которым толкают под ребра соседа.

ЧР: Когда приходят на ум собственные подобные переживания...

АР: Точно.

ЧР: Личные переживания. М-да. Давайте посмотрим на это. Вот это... Я правильно говорю? Элиот?...

АР: Угу [утвердительно].

ЧР: ...и Аманда, которую играет Линдси Дункан. Фрагмент, где они снова сходятся. Вот он. [фрагмент из Private Lives]

ЧР: Линдси тут абсолютно другая, Вы только что сказали, что она играет хорошо. «Она великолепна», - сказали Вы. Мне интересно, видна ли Вам эта разница? Я имею в виду, если бы здесь присутствовал еще кто-то, кто...

АР: Ну, эта пьеса о двух семейных парах...

ЧР: Верно...

АР: И в ней четыре главных героя. Т.е. не существует Элиота без Аманды, и так же не существует Аманды без Элиота. Это как две стороны одной монеты.

ЧР: Да, но вот что я бы хотел понять: что Вы имели в виду, когда говорили о технике, которая синхронизирует все аспекты?

АР: Все вокруг. И конечно, внутренний мир. Понимаете, все эти реплики - очень-очень сложные. Вы должны правильно их произносить, и одновременно верить в то, о чем говорите. И еще вы должны чувствовать ритм вашего партнера. В нашем случае речь идет о двух людях, которые не могут жить вместе, но также не могут жить друг без друга. Вы все время должны ощущать эту связующую их нить.
ЧР: Вы что-то говорили об ответственности, которая ложится на актера, когда он берет слова автора и интерпретирует их - облагораживает, делает...

АР: Заставляет им поверить.

ЧР: ...поверить. Авторы...

АР: Если это правильно сыграно...

ЧР: Авторы должны обожать Вас, когда Вы...

АР:...этому верят.

ЧР:...заставляете аудиторию поверить им.

АР: Да, но хорошее произведение само «говорит» тебе, как играть. А часто оно само не осознает всех своих возможностей. Раньше, когда я - Линдси и я - играли одну пьесу - 12 лет назад - «Опасные связи», в Нью-Йорке тоже... На одной из репетиций, по-моему, это было в Лондоне, да, после того, как мы отыграли в Стратфорде...мы сделали перерыв и затем продолжили... В общем, мы репетировали, и автор - Кристофер Хемптон - сидел в зале. И в конце Говард Девис, режиссер, сказав несколько слов, обратился к Кристоферу: «Не хочешь ли и ты что-нибудь сказать, Кристофер?» И Кристофер сказал: «Мне бы только хотелось сказать, как я тронут, поскольку я не помню, чтобы писал и половины из того, что увидел."

ЧР: Вау.

АР: «Нет, - сказали мы, - мы сыграли только то, что прочитали".

ЧР: М-да.

АР: И с этой постановкой то же самое. Знаете, люди говорят: «Мы и не представляли, что в этой пьесе скрыт такой глубокий смысл". Но не мы его создали. Вы его там найдете, если поищете.

ЧР: Да. Кино и кинобизнесс, «Крепкий орешек"и другие фильмы... Я полагаю... это делает Вашу жизнь богаче во многих смыслах.

АР: Вы имеете в виду финансовую сторону?

ЧР: Да, конечно финансовую. Да, но это также предоставило Вам возможность раскрыться с несколько иной стороны. Я имею в виду, Вы уже были признаны как очень хороший актер. И вот тогда они пришли к Вам, руководствуясь этими соображениями, или еще какими-то мотивами. Но это позволило расширить рамки Вашего творчества и дало возможность аудитории увидеть Вас в другом ракурсе.

АР: Я думаю... вообщем, да. Это очевидно, потому что аудитория у фильмов гораздо больше и разноообразнее.

ЧР: Да.

АР: Но это также привнесло что-то новое и в мою работу на сцене. Дало мне определенный опыт ...я думаю ...я думаю, что после работы в кино я стал лучше играть на сцене.

ЧР: О, и почему Вы думаете это произошло?

АР: Потому что вы учитесь доверять вашей способности слушать. Знаете, когда камера выхватывает лицо кого-то, кто действительно слушает, мне кажется, это очень интересно.

ЧР: Лицо?

АР: Да.

ЧР: М-да.

АР: И знаете...

ЧР: Это возможно в кино благодаря его специфике.

АР: Ну, вы же задерживаете взгляд на ком-то, вы хотите увидеть его реакцию. Или как он воспринимает что-либо. Так я и научился слушать. Научился спокойствию и правдивости.

ЧР: Правдивости? В том смысле, что лицо не может лгать? Или есть что-то еще?

АР: Да, и еще ...еще, конечно же, крупный план. Это уже другая особенность. Знаете, игру на сцене можно в этом смысле сравнить с панорамной съемкой.

ЧР: Точно. Это...

АР: Действительно, вы все время на виду...

ЧР: И вам не нужно волноваться о вашей ответной реакции, потому что зрители воспринимают всю сцену целиком.

АР: В любом случае, что прийти к этому открытию, потребовалось несколько лет съемок. И в нынешней пьесе есть несколько эпизодов, когда кажется - ничего не происходит. А также один эпизод, когда в течении двух минут стоит полная тишина. Это своего рода игра, когда споры переходят в ссору - что они происходит довольно часто, - один из них говорит слово "sollocks», и это значит, что теперь им придется просидеть две минуты в тишине. И это действительно происходит на сцене: в течении двух минут никто не говорит ни слова. И у вас нет выбора, приходится играть это. И удерживать внимание 1400 человек в полной тишине.

ЧР: Это нелегко.

АР: Это нелегко. Но работа в кино придает вам немного киношной смелости.

ЧР: Как Вы думаете, почему Вас пригласили? Не только из-за Вашего мастерства?.

АР: В кинематограф?

ЧР: Да. Из-за внешности?

АР: Я думаю, что был для них дешевле.

ЧР: Если вы талантливый и «дешевый», то Вы - настоящий клад.

АР: Да, к тому же англичанин. К тому же... Я тогда играл в «Опасных связях», и думаю, там было именно то, что им требовалось для фильма.

ЧР: Вы довольны своим опытом в кино?

АР: Ну, когда я работал на фильмом «Крепкий орешек», это были абсолютно новые ощущения, мой первый опыт в кинематографе. Я был совершенно неискушенным. Поэтому взял туда свой собственный небогатый запас идей.

ЧР: Да, и использовали их в фильме.

АР: Использовал их в фильме. И Джон МакТирнен - благослови его Господь - терпел меня со всеми моими представлениями о съемках: «Да, но что думает этот герой?», или «А что было на завтрак?», или «А на каком он будет фоне?»

ЧР: Неужели Вы обо всем этом беспокоились?

АР: Я до сих пор такой.

ЧР: А он?

АР: Как будто его это заботило. Он просто пытался...

ЧР: Вроде: ТНас интересует Брюс, а не вы...У

АР: Но все же это находило подтверждение....

ЧР: Ага...

АР: ...потому что в итоге у нас получилось интересно.

ЧР: У Вас с Брюсом? Или у Вас с режиссером?

АР: У всех нас. Да. Потому что важно видеть и другую сторону медали. И мне казалось необходимым, чтобы между моим героем и героем Брюса были соответствующие взаимоотношения, хотя бы в течении радиопереговоров. Должна была присутствовать и частица взаимного уважения, дающая более глубокий взгляд на вещи.

ЧР: Да, это всегда необходимо - доля уважения, если Вы хотите сыграть злодея правдоподобно. Посмотрите видеофрагмент из фильма «Крепкий орешек».[видеофрагмент]

АР: ...тонкая работа.

ЧР: Тонкая работа. Но Вы говорили, что никогда не смотрите свои фильмы.

АР: Нет, нет. Это для меня пытка.

ЧР: Почему же пытка?

АР: Потому что замечаешь только то, что сделал неправильно.

ЧР: Точно.

АР: Ничего хорошего не видишь вообще.

ЧР: Но Вы же должны были заметить хоть что-то хорошее. Неужели никогда не замечаете?

АР: Нет. Просто...

ЧР: Вы замечаете только то, что можно было бы сделать лучше.

АР: Я имел в виду: «Это не совсем то, что я пытался изобразить».

ЧР: А сцена... Понятно, что Вы не видите себя со стороны. Но получаете ли Вы большее удовлетворение от этой работы? Или меньшее? Или там совсем по-другому?

АР: Понимаете, основная трудность игры на сцене... я могу говорить только о себе... это присутствие ужасного страха, который вам необходимо
преодолеть.
В фильме же, если у вас что-то не получается, вы знаете, что есть второй дубль. А в театре от страха избавиться невозможно.


ЧР: Я однажды читал Ваши слова, что даже сейчас, несмотря на весь сценический опыт, Вы испытываете такой же страх, как и в начале карьеры. Исчезает ли он в после определенного количества представлений?

АР: Иногда получается... знаете, загнать его на свое место. Я имею в виду, он, судя по всему, как-то связан с адреналином, сосредоточенностю и энергией. Но в, общем-то, он бесполезен. На самом деле в нем нет ничего позитивного. Как маленький гремлин, который сидит у тебя на плече и пытается заставить тебя сделать ошибку. И часто у него это получается.

ЧР: Действительно?

АР: Это негативный фактор. В нем нет ничего хорошего. Я уже серьезно задумываюсь над тем, чтоб найти какой-нибудь вид гипноза, который поможет освободиться от него, поскольку он бесполезен.

ЧР: Серьезно пытаетесь найти вид гипноза, который поможет преодолеть страх перед сценой?

АР: Да.

ЧР: И это говорит один из наших хороших... лучших... актеров?

АР: Ну, я не один такой. Знаете, это общая проблема.

ЧР: Неужели...Вы думаете, это общая проблема просто потому, что люди, которые выходят на сцену и обожают ее, так или иначе все из пугливых?

АР: Я не знаю. Мне кажется, это индивидуально. Например, Лоуренса Оливье страх перед сценой мучил многие годы.

ЧР: Да... ведь мы говорим о чем-то большем, чем просто «слова забыл», не так ли?

АР: И об этом тоже... о боязни этого. Понимаете, просто... Нет, вы знаете, это одна из самых ужасных вещей, которая может случиться.

ЧР: О, наверняка. Я бы, наверное, до смерти испугался.

АР: А потом это становится самогенерирующейся проблемой, потому что, если вам не удастся как следует сконцентрироваться, этот маленький гремлин проникнет в ваши мысли и, пока вы говорите, будет нашептывать: « Эти слова ты знаешь, но через четыре строчки будет реплика, которую ты забыл."

ЧР: О, нет.

АР: Я имею в виду, что ваши мысли опережают текст роли или отстают от него, одновременно произнося слова вместе с вами.

ЧР: И воображение все больше разыгрывается, и начинаешь думать сразу о многих вещах: «что я собираюсь делать?», «когда нужно начинать?», «в каком направлении двигаться?» и «что я надеюсь получить от нее/него в ходе разговора?» и т.д.

АР: Точно. Я имею в виду, Вы ведь должны так думать... Вот, мы разговариваем. На каком-то уровне Вы слушаете, что я говорю, и отвечаете.

ЧР: Но это же понятно.

АР: Да. Конечно. Но какая-то часть Вас одновременно думает: «А что потом?" или «Охватил ли я это?"

ЧР: Иногда так. Но не с Вами. Вот справа лежит список вопросов, которые я... Знаете, я не задал ни одного из них.

АР: Это хорошо.

ЧР: Понимаете? Ни одного. Просто потому, что Вам удается находить более интересные вопросы для обсуждения, о существовании которых я не имел понятия. Я не встречался с Вами и не был с Вами знаком. Я даже не видел пьесу раньше, но хотел, потому что я ... по многим... да, по всем причинам хотел.
Чего хотите Вы? Я думаю, что вы ищете это на каждом спектакле. Вы хотите добиться естественности, насколько это возможно.

АР: Я всего лишь хочу повернуть ключик в сердцах и умах некоторых людей.

ЧР: Вот именно. Я тоже этого хочу. И Вы знаете... Я полагаю, что мне это легче сделать, чем Вам, просто потому, что я должен разбираться с Вашей жизнью и карьерой и всем, что я потом смогу задействовать.

АР: Недостаточно просто встать и начать пускать пыль в глаза, это бессмысленно, так можно только развлекать детей на утренниках. Понимаете, у нас есть работа. И я думаю, перед актерами стоят очень важные задачи.


ЧР: Я бы хотел поговорить о «Зимнем госте», который Вы поставили. Но сначала - «Разум и чувства". Мне интересно, как... Что это было? Что Вы хотели бы сказать об этом, как об опыте для Вас?

АР: Это был очень, очень радостный опыт. Эмма Томпсон написала действительно великолепный сценарий. Переложить Джейн Остен для кино очень непросто...

ЧР: Эмма Томпсон написала сценарий?

АР: Угу (утвердительно) и она...

ЧР: Эмма Томпсон, которую мы знаем как актрису.

АР: Точно. И она играет в «Разуме и чувствах".

ЧР: Да, я знаю.

АР: Она написала сценарий и получила за него Оскара.

ЧР: Да?

АР: Т.е...

ЧР: За сценарий?

АР: Да. Она замечательно, просто великолепно поработала. Кроме того, режиссер - Энг Ли - был выбран очень удачно.

ЧР: Да.

АР: Приехать сюда из Гонк-Конга...или он был из Тайваня?...В любом случае, он...

ЧР: В общем, азиат.

АР: Я не хочу обижать его, он гениальный режиссер, приехавший и поставивший такую чисто английскую комедию нравов. И это был действительно замечательный выбор, потому что он, конечно, все понимал с позиций своей культуры. Поэтому это был совершенно особенный опыт, а, кроме того, в фильме играли многие актеры, которые знали друг друга по театру, т.е. процесс работы был в каком-то роде сценическим. Энг проводил много репетиций. Мы должны были написать очерки о наших героях, написать письмо о них, у нас были занятия по пластике, и все это очень помогло.
Я играл человека, который... Задача была чрезвычайно сложная, потому что он... он на 110% хороший человек. Очень трудно было сделать такого абсолютного положительного, достойного персонажа интересным.

ЧР: Внимание на экран. [отрывок из фильма «Разум и чувства»]

ЧР: Ваше слово.

АР: Я не знаю. Я все смотрел и думал: «Неверно, неверно».

ЧР: О, правда? Что же там было неверного?

АР: О, я не знаю. Просто хотелось бы сделать все это заново.

ЧР: Да ладно Вам, в этой сцене нет ничего неверного. Возможно, это выглядит иначе, чем Вам хотелось бы, но не плохо.

АР: Это сцена должна быть быстрее, чище.

ЧР: Быстрее. Чище.

АР: Проще.

ЧР: Проще.
"Зимний гость» Вы поставили сами. Вы получили удовлетворение от этой работы?

АР: Да, получил. Я хочу сказать, перспектива была довольно пугающей. Но, я полагаю, помог опыт, и потом, как оказалось, самое лучшее в киносъемках заключается в том, что ты окружен блестящими специалистами, поскольку только они способны удержаться на этой работе. Есть чувство плеча. И кроме того, много работы было проделано до съемок.

ЧР: Кинематографистами или всеми вообще...

АР: Когда ты в первый день приходишь на киносъемку, то только смотришь, а остальные все делают за тебя, по крайней мере, так кажется.

ЧР: А Вы только говорите слова вроде: «Громче. Медленнее. Проще."

АР: М-да. Хорошие слова...

ЧР: То, что Вы говорили себе... что Вы говорили себе насчет того фильма. Простые слова.

АР: Вот Генри обычно говорил лишнее... но только потому, что его английский был не так уж хорош. И он говорил... Однажды он сказал мне: «Алан, будь более тонким. Выкладывайся больше.» На это ты просто не знаешь, что ответить и...

ЧР: Да, точно. Или то, или другое. Ладно, вот фрагмент из фильма «Зимний гость". Давайте посмотрим. Эмма Томпсон и ее реальная мать Филидия Лоу.

АР: Филида (исправляет его произношение).

ЧР: Филида. [отрывок из фильма «Зимний гость".]

ЧР: Потом «Гарри Поттер», имевший широкий успех. Вы играли там профессора Снейпа. Что будет дальше? «Частные жизни» будут идти в театре Ричарда Роджерса до середины сентября. Вы знаете, чем заняться дальше? Что Вы собираетесь делать после 8-го сентября? Где Вы будете?

АР: Возможно, в доме престарелых :). Но...

ЧР: Где бы Вам хотелось быть?

АР: На самом деле, существует много вещей, которыми мне нужно заняться, кроме того, я почти точно буду сниматься в следующем фильме о Гарри Поттере, где-то между сентябрем и следующим февралем.

ЧР: Вы теперь будете сниматься в фильмах о Гарри Поттере до конца жизни?
:))

АР: К счастью или к несчастью, нет, будет всего семь книг :)).

ЧР: О, это действительно так?

АР: Да, потому что ... Джоан Роулинг так сказала. Т.е. по одной книге на год... от 11-летия мальчика до 18-летия. Только годы учебы. История закончится тогда, когда ему исполнится 18-ть и он закончит школу. И Роулинг даже уже написала последний абзац последней книги, который заперт где-то в каком-то сейфе.

ЧР: Вы с ней знакомы?

АР: Да.

ЧР: Она интересный человек?

АР: Она потрясающе интересная женщина. Да и как может быть иначе, если вы мать-одиночка, без денег, пытаетесь накормить детей и одновременно писать эти книги за столиком кафе в Глазго, с учебниками подмышкой, с детьми в коляске, не зная, чем кормить их завтра.

ЧР: М-да. Я очень рад, что Вы пришли.

АР: Я тоже рад, что пришел :)).

ЧР: Алан Рикман в спектакле «Частные жизни», до середины сентября в театре Ричарда Роджерса. Мы не прощаемся. Оставайтесь с нами.

 


комментарий арефьевой:
Я не видела эту постановку (Коварда), но, читая сценарий, я в одних местах просто до слез смеялась, а в других очень грустила, и в итоге у меня сложилось впечатление очень глубокой и саркастической вещи о супружеских взаимоотношениях. Я подумала, как хорошо было бы иметь такой легкий характер, как у Аманды (только что дралась и ссорилась, а потом раз - и помирилась), и такую привязанность, как у Элиота (он путешествовал и все время думал - плохо, что ее нет рядом, а вот что бы она скахала, если увидела то или это). И что в реальной жизни так никогда не бывает - никогда или очень редко.
Не знаю, что они ЕЩЕ такого открыли в этой пьесе. Или западные читатели настолько тупы, что не могут понять смысла, читая с листа - им непременно нужна озвучка текста?





другие интервью рикмана

интервью с другими персонажами

Рейтинг@Mail.ru

Хостинг от uCoz