Февраль 1998, журнал "Интервью"
перевод: Старки
- Вы были явно взволнованы в Каннах в прошлом году, когда там обсуждали
эту очень личную историю из вашего собственного детства. Стало ли вам
легче после того, как вы провезли этого "ребенка" по всему миру,
включая недавний фестиваль в Санденсе?
- Я не знаю. Я расчувствовался? Я прочитал в газете: "Гари Олдман чуть не заплакал на пресс-конференции". Я чуть не плакал?
- Вы определенно казались готовым заплакать.
- Теперь между мной и фильмом есть некоторая дистанция. Фильм, он стоит на собственных ногах, и он бродит по миру. Но я не помню, чтобы я был растроган, и я был удивлен, когда прочитал об этом. Но не вы один подумали об этом.
- Что значит название Nil by Mouth (русский эквивалент - "не глотать")?
- Это больничная фраза, означающая"только внутривенно". Герой фильма описывает своего отца этой фразой. Я использую это буквально и иронически, потому что у героев фильма совершенно нет навыков общения. Когда они общаются, они часто делают это жестоко, используя очень крепкие выражения. Они пьют пиво, курят и всё, так что всё ртом и ничего через рот.
- Вы рассматривали свою игру в этом фильме так же, как и режиссуру?
- Я не хотел сам сниматься в фильме. У меня была совершенно особая идея насчет способа, каким я хотел снимать, и я не хотел запутаться, будучи на обоих сторонах. Играть - уже достаточно трудно, особенно после семнадцати дублей.
- Вы считаете, быть режиссером сложно?
- Всё, что бы вы ни делали: танцевали, играли, писали музыку, всё - сложно. Но это было самое сложное, что я когда-либо делал. Это становится похожим на животное, начинает жить собственной жизнью, и каждый день, когда ты уже закончил снимать, ты зарываешься в газеты.
Я не спал ночью, я действительно собирался впасть в кому от усталости. Потом звонил будильник, и свет в конце туннеля превращался в приближающийся поезд. Аналогия, которую можно было бы использовать - это как попасть в военную зону. Как только вы справляетесь с одной проблемой, появляется другая.
Это... сложная работа. (улыбается) Но вы постоянно заняты, и у вас есть стимул, творческий процесс постоянно занимает всё время. Одной из вещей, которой я наслаждался, было то, что я мог оставаться в собственной одежде. Мне не надо было приходить на съемки в шесть утра и быть загримированным.
- Игра так же творчески привлекательна для вас, как и режиссура?
- Нет. У вас бывают периоды вынужденного бездействия, когда вы актер, и я устал от этого. Я занимался этим двадцать лет. Вам может надоесть, вы можете устать. Так что я считаю, что побыть режиссером - очень полезный опыт, и тогда вы - босс. Вы можете быть диктатором.
- Сценарий "Не глотать" - очень личная вещь. У вас есть планы написать еще сценарий?
- Да. Я думаю, это могло бы быть что-то об одиночестве и лишениях. Я не уверен. Я не собираюсь адаптировать "Джейн Эйр", вот это точно. Я был так занят семьей, съемками в "Затерянных в космосе" и рекламой этого фильма в Каннах, что у меня особо не было времени писать. У меня не получается делать пятьдесят дел сразу. Я должен расчистить стол, прежде чем я опять смогу за него сесть и начать готовить что-то еще.
- Это мрачный, страшный фильм, снятый без компромиссов. Кажется, что эти сцены просто происходят перед камерой. Я не могу представить, что было просто заставить людей сказать: "О, да! Вот деньги, идите, снимите фильм".
- Сценарий у меня в голове был совершенно определенным. Я видел это и одновременно писал. Было трудно продать его команде, которая занимается прокатом: как только ты говоришь, что собираешься снимать на 16-миллиметровой пленке, они спрашивали: "Как Hawaii Five-O?" Быть режиссером в первый раз очень неудобно, ты не можешь сказать: "О, посмотрите мой другой фильм". Ты всегда говоришь абстрактно.
- Вы сделали понятие "личный фильм" весьма буквальным.
- Там, в фильме, очень много меня. Я вырос в этом окружении. Все места, где мы снимали, настоящие, те, которые я помню. Моя мать обычно пела в том пабе. Бар, где вы видите отца, сидящего в одиночестве, вот куда вас приводит алкоголизм. Пить виски с содовой в 9:30 утра в пабе. Это действительно привлекательно, знаете? Потрясающая жизнь. Это паб, в который обычно ходил мой отец, где он разрушал свою печень.
Я видел, как всё это до сих пор продолжается. Много людей, которых я знаю, всё еще там. И мне теперь легче. Когда мы сначала начали снимать в Лос-Анджелесе, я наблюдал этот огромный кусок моей жизни, я мог оставить кино ради калифорнийского благополучия. Но в фильме показано много людей, у которых нет такой привилегии. Я думаю, там очень много от меня во всех персонажах. В некоторых - от моего отца. Моего шурина, моего племянника. Некоторые из тех случаев я не мог бы показать в фильме, потому что это было настолько ужасно, что вы выходили бы со словами: "Я не могу в это поверить".
- Какие?
- Где бьют Кэти Бёрк. За основу был взят особый случай (с матерью Олдмена). Это случилось. Он ударил ее ботинком со стальным мыском, а потом пытался утопить.
- Мы знаем из печати о ваших собственных проблемах с алкоголем, и что ваш фильм, хроника алкоголизма, он об эффекте, который он оказывает на семью, относится лично к вам.
- Я общественный деятель, и я делаю то, что я делаю. Так что я пришел к лечению от алкоголизма. Мне не позволили сделать это анонимно, потому что это было хорошей историей. Я понимаю: "Реабилитация Гари". Я решил остаться чистым, избежать лицемерия и не говорить на шоу Брайанта Гамбела: "О да, я исчез ненадолго из-за нервного истощения". Мне мешали сомнения; я был вынужден сказать себе: "У меня есть эта болезнь, и я страдаю от этого". Я знаю не много людей, на жизнь которых разными способами не влияют разные "измы" - алкоголь, наркотики и другие вещи, на которые мы закрываем глаза.
- Голливуд теперь осторожно относится к найму актеров, у которых были серьезные проблемы - с алкогольной или другой зависимостью, сидевших в тюрьме. У вас есть комментарии?
- Я не думаю о неработающих людях, потому что люди, которые восстанавливаются и очищаются, первым делом хотят измениться. Так что люди могут измениться. Но если кто-то совершил преступление... Я не думаю, что Кристиан Слейтер должен был бы мыть машины и делать кофе. Он должен был бы быть в камере без факса, без телефона, без телевизора, так же, как и все остальные.
Это грустная вещь. Мы только что видели Дэнни Болдуина, устроившего погром в отеле (предположительно после передозировки кокаина). Это заставляет меня думать о некоторых проблемах, связанных с киномиром: вы делаете это, но не только себе вы наносите вред. Это относится ко всей семье. Это затронуло всех, не только Дэнни. Я встречался с ним, он очень, очень милый человек. Я надеюсь, он справится.
- Вы чувствовали когда-нибудь, что вы в опасности, из-за того, что теряете контроль? Что вы не получите работу? Вы когда-нибудь могли бы назвать себя саморазрушительным?
- Там был элемент саморазрушения. Я думаю, это часть проблемы. Когда ты доходишь до предела, плохое самочувствие становится обычной вещью. Когда все в порядке, это уже не то, к чему ты привык. И ты пробуешь что-то, ты поднимаешь пыль ногами.
- Вы чувствовали что-то вроде необходимости, тогда, сделать в фильме "Ничего через рот" ваш дебют в качестве сценариста и режиссера в противоположность какой-то другой истории?
- "Не глотать" был внутри меня. Я прожил в Нью-Йорке десять лет, так что многое в моей жизни произошло в Америке, и сначала я написал несколько вещей, основанных на том, что произошло здесь. Но я нутром почуял, что, если я собираюсь дебютировать как режиссер, это должна быть очень личная история, идущая из меня самого. Я должен был вернуться в Британию, в Лондон, туда, где я вырос. Я вообще не сравниваю себя с кем-то, но не удивительно, что Скорсезе продолжает возвращаться к итальянскому окружению, к тому, к которому он наиболее близок.
Наконец я решил использовать свое свободное время и сказал: "Даже если мистер Скоресезе позвонит мне, я не собираюсь снимать его фильм. Я должен использовать это время для себя и написать эту историю". Потому что я был слишком занят, а эта история болталась у меня в голове. Я должен был быть решительным. Я не мог сомневаться. Я не мог сидеть над бутылкой вина и писать все это. Большинство людей больнее, чем мы думаем. Из-за наркотиков, или же из-за алкоголизма. То, что я попытался сделать - это разрушить этот порочный круг.
- Музыка Клэптона подошла идеально. Как получилось, что он участвовал в создании фильма?
- Эрик увидел фильм (в Лос-Анджелесе) даже раньше, чем я рассказал ему о нем, а у нас в фильме был музыкальный трек, который, я знал, мы должны заменить. Эрик очень сильно проникся фильмом, он сказал (это его собственные слова): "Я напишу для вас музыку, потому что она уже на моей гитаре".
- Ваша мать поет "Can't Help Lovin' Dat Man," из Showboat в конце фильма. А ваша старшая сестра, никогда прежде не игравшая, играет под псевдонимом Лайла Морс мать Кэти Бёрк. Очевидно, что "Ничего через рот" в некоторой степени был семейным делом, но не испытывал ли кто-нибудь из вашей семьи дискомфорт из-за главной темы фильма?
- То, что я использовал, я использовал осмотрительно и с уважением. Думаю, я замаскировал это достаточно. Я сгладил углы. Они видели фильм, они были очень счастливы и тронуты его честностью. Это то, что я и хотел сделать - нечто, идущее из моего сердца. Таким образом, я надеюсь, что не опозорил их, а послужил им с достоинством.
- Вы участвовали в больших голливудских фильмах, таких как "Самолет президента" и "Пятый элемент", а затем сняли этот очень личный фильм. Вы видите какую-нибудь закономерность в ролях, которые вы выбираете?
- Вы имеете в виду, для них и для меня? Что точно могла заставить меня плакать в Каннах: я просто увидел свою игру в "Пятом элементе". Кто угодно заплакал бы. И "Самолет президента" в сущности субсидировал один из моих фильмов. (улыбается) В общем-то, мне очень понравилось работать с Вольфгангом Петерсеном (режиссер "Самолета"), и технически это очень хорошо сделано, но это не моя чашка чая. Я не всегда снимаюсь в фильмах, которые я бы сам захотел пойти и посмотреть.
- А что насчет доктора Закери Смита, другого злодея, в "Затерянных в космосе"?
- Ну, я видел много из "Затерянных в космосе". Они все еще немного работают над ним. Исходя из того, что я видел, это будет потрясающе. И это очень хорошо - сняться в фильме, который могут посмотреть мои дети (два мальчика, двух и девяти лет).
- Вы должны быть полны энтузиазма, вы не собираетесь снять продолжение?
- Я думаю, их будет два. Но мы должны посмотреть, что будет с первым, пойдут ли люди на него и будут ли покупать билеты.
- Вам исполняется сорок 21 марта. Как вы себя чувствуете у этого рубежа?
- Я чувствую себя очень хорошо. Я не хотел бы, чтобы мне опять было 21,
это точно. Скорее, хотел бы быть тридцатилетним, чем сорокалетним, но
счастлив быть и сорокалетним.
интервью с другими персонажами